День выдался как на подбор – ясный и солнечный – с каким-то зашкаливающим градусом тепла и весенней радости в этом отдельно взятом дворе.

Тем лучше.

Я передернула затвор. Мое любимое положение – сидя на подоконнике – сегодня самое выгодное. Очень удобно курить, стряхивая пепел в жестяную банку и пуская дым в приоткрытое окно. Очень удобно видеть весь двор. Очень удобно находить цель.

Последняя затяжка… Ну что, начнем? Пришло время привести этот мир в гармонию с моим внутренним состоянием.

Первой не повезло девице в белом коротком платье. Покачиваясь на невообразимых шпильках, с тонкой дамской сигареткой в наманикюренных пальчиках, она щебетала что-то в трубку мобильника ужасно капризным голоском. Ненавижу этот типаж. В какой-то момент я могла стать такой, и от осознания этого я захлебнулась ненавистью, меня смело лавиной ненависти и растворило в ее уничтожающем движении.

Белизна платья разбавилась алым. Белое платье – невеста. Белое платье – саван, ха-ха. Прощай, девочка. Сдохни то, чем я могла бы стать.

Всего секунда, а двор погрузился в тишину, страх и паника только зарождались – мне нельзя было терять время на любование.

Далее – с небольшим интервалом – влюбленная парочка на скамейке (они даже не успели понять, что произошло – видимо, были слишком увлечены друг другом), следом, не выдыхая – мамашка с коляской. Да! В мелкое крошево когда-то возможное семейное и «женское» счастье, в клочья то, от чего я когда-то отреклась добровольно и без сожаления. Вас не должно быть в моем мире!

Еще пара рассеянных выстрелов – какие-то невзрачные, ничем не примечательные людишки. Тихий пять минут назад дворик наполнялся ненавистью и ужасом.

В дверь стучали… Нет, пожалуй, дверь уже выламывали.

Кончились патроны. Перезарядиться…

Дверь с грохотом слетела с петель.

Я упивалась ненавистью, беспокойством, страхом и волнами ужаса, тем непониманием и хаосом чувств, которые были буквально разлиты в воздухе… Мир стал настолько родным и близким, все в нем зазвучало в унисон тому, что давно было внутри.

Сильный рывок за плечо сбросил меня с подоконника, следом прилетело прикладом. Чувствовался – где-то вдалеке, как будто тело существовало уже отдельно от меня – знакомый хруст ломающихся ребер. Мое лицо смотрело на них с улыбкой – наконец-то мир и я были одним целым, совместно чувствующим и все понимающим. Все было просто, и ясно, и больно; и от этого только ширилась моя улыбка…

«Да она ёбнутая какая-то! Вызывайте санитаров!» - кричал один, похоже, старший по званию, с перекошенным от ужаса лицом глядя на меня. Счастливая улыбка выплеснулась наружу счастливым заливистым смехом.

«Внутри» и «снаружи» наконец-то стали одним гармоничным целым.